Летняя навигация 1974 года началась с открытия "международного"* рейса Рубцовск – Змеиногорск – Усть-Каменогорск, что внесло некоторое разнообразие в географию полётов Рубцовского авиазвена. А мне, молодому второму пилоту Ан-2, было тем более интересно – новый маршрут, навигация, горный ландшафт. Рейс выполнялся с разворотом, стоянка в Усть-Каменогорске – час, которого хватало, чтобы добежать до буфета в аэровокзале, купить пару пирожков и бутылку холодненькой газированной минералки из местных источников под названием "Сары-Агачская". В полёте после набора высоты эта живительная влага с большим удовольствием поглощалась в знойной кабине тарахтящего девятью цилиндрами "кукурузника". Вот такие были маленькие радости у пилотов небольших трудяг-самолетов.
*Усть-Каменогорск - город в Казахстане.
---
Этот рассказ - продолжение воспоминаний моего отца, Окань Сергея Ивановича.
Ссылки на первые рассказы:
Ссылка на первую часть - Учеба в БЛУГА
Ссылка на вторую часть - Второй пилот Ан-2
Ссылка на третью часть - Аварийная посадка
Ссылка на четвертую часть - Босоногое детство
----
Инструктором на ввод в строй мне был назначен весьма колоритный и уважаемый пилот в Барнаульском авиаотряде, Иванов Эрик Иванович – высокий харизматичный мужик, из "курятины" признававший только папиросы"Беломорканал". Ходил с офицерской полевой сумкой через плечо, в которой хранил аварийный запас: сухой паек на случай вынужденной посадки, спички в латунной гильзе россыпью, залитые воском, даже нитки с иголкой и другие полезные вещи, без которых на его взгляд никак не обойтись в лётной работе. "Аварийный запас", правда, ему не пригодился вплоть до окончания лётной биографии, но такой серьезный и обстоятельный подход к возможным неприятностям, конечно же, вызывал не только улыбки, но и уважение.
Программа ввода в строй насчитывала сто часов полётов в левом кресле, затем контрольно-проверочный полёт с проверяющим уровня командира лётного отряда или его заместителя. Меня проверял и, соответственно, допускал к первой в моей лётной карьере командирской работе Кайгородов Иван Павлович, заместитель командира лётного отряда. Затем следовали зачёты, оформление документации на представление в качестве командира Ан-2 в Западно-сибирском управлении министерства гражданской авиации (ЗСУ), куда я приезжал для прохождения собеседования. Затем издание приказа по ЗСУ и далее уже у себя в отряде – предварительная подготовка с привлечением специалистов (командир авиаэскадрильи, штурман), после которой "кабинет –ковёр–КЛО–замполит" и – наконец! – разрешительная отмашка на первый самостоятельный полёт.
Лети, мол, так уж и быть!
Командирство даже на небольшом самолёте, как вы уже поняли, тогда требовало изрядной беготни.
Была ещё одна интересная особенность в гражданской авиации того времени. Первые 50 часов самостоятельных полётов в качестве командира Ан-2 отводились на почтово-грузовые полёты, затем следовала проверка и, наконец, допуск к перевозке пассажиров при минимуме погоды: нижняя границы облачности 200 метров, видимость 3000 метров, ограничение по встречному ветру 16 м/с.
После встречи нового 1975 года, где-то в январе-начале февраля я выполнил первый самостоятельный полёт из Барнаула в Рубцовск. А ближе к лету, набрав положенные часы, после проверки получил разрешение на выполнение производственных полётов с пассажирами. Без ложной скромности замечу, что для гражданской авиации двадцать один год (а столько мне было на момент утверждения в должности) – это весьма молодой по меркам тех времён и штатного расписания лётного отряда возраст для командира Ан-2.
Мой отец, Окань И.М. - первый справа, мама ,Окань З.И. - третья справа. Молодой я - в центре
Работать я продолжил в Рубцовском авиазвене, что было очень удобным для меня – родные стены, родительский дом, коллеги, с которыми уже успел съесть свой пуд соли. Правда, некоторые старшие мои товарищи уже успели покинуть Рубцовск. Командир звена, Смецкой Юрий Васильевич, в 1975 году добился перевода в Барнаул с переучиванием на очень престижный по меркам того времени региональный турбореактивный самолёт Як-40. Просяченко Михаил Ефимович подался в Великий Новгород, продолжая работать командиром Ан-2. А самым первым от нас уехал Фетисов Евгений – в Красноярск с переучиванием на лайнер Ил-18. Командирами в Рубцовске остались Заволокин Геннадий Иванович, Молотов Геннадий Максимович (назначен командиром звена после ухода Смецкого), Клишин Виктор Андреевич и я. Вторые пилоты: Солошенко Юрий Дмитриевич, Воротников Вадим Иванович, Бурчак Василий Яковлевич и Юдин Анатолий Александрович.
Командир Л-410 Заволокин Геннадий Иванович
Все вторые пилоты были старше меня, потому что они прошли через службу в армии ещё до поступления в лётное училище, которое закончили чуть позже, чем я.
Июнь 1975 года запомнился мне одним не самым приятным днём. Мы выполняли рейс из села Курья в Рубцовск, в котором лёта – минут двадцать от силы. Второй пилот, Толя Юдин, после заполнения бумаг созерцал красоты пролетаемого ландшафта, как вдруг спокойствие его нарушилось. На мой вопрос "Что случилось?" показывает пальцем вниз, за борт:
- Смотри на колесо!
Я отстегнулся, привстал со своего кресла, наклонился через Толю и не сразу, но заметил, что из места сочленения подкосов шасси, на которых крепилась ось правого колеса, торчит шляпкой болт, неизвестно каким образом вышедший из сочленения в так называемой "гребёнке". Конструктивно было заложено, что болт в случае слома не должен был выскочить, ибо на треть был по длине слегка сужен в диаметре на конус, и то, что он слегка высунулся из отверстия, служило своего рода информацией пилотам: мол, необходимо обратить внимание.
До этого момента ни я, ни (как выяснилось позже) мои старшие товарищи не слышали и не сталкивались с подобной ситуацией в полётах. Почему болт обломился, то ли перетянут был, то ли был дефектным изначально – выяснить в полёте невозможно, но факт уже случился и надо было думать о том, как избежать серьёзных последствий при посадке. Мы не стали поднимать шум в эфире, чтобы избежать спорной известности в приказах по МГА и на первых строчках газет. Решение простое: садимся обычно, но мягко, стараясь не перегружать правое колесо на пробеге, а значит – штурвал влево, не тормозить, а после остановки вызвать машину-буксировщик и техника.
*Министерство гражданской авиации.
Приземлились нормально. Остановились, убедились, что болт на месте, не сдвинулся. Раз так, то решили тягач не беспокоить и на малой скорости дорулили на стоянку. Всё закончилось благополучно и, главное – без написания объяснительных, вызовов на ковёр и прочих сопутствующих "приятностях". "Спокойствие, главное спокойствие" – это, пожалуй, и есть лучшая награда для пилота. А в авиации, что характерно, зачастую на написание объяснительных и рапортов уходит куда больше нервов, чем на разрешение нештатной ситуации.
Продолжение следует!
Спасибо за внимание!
Летайте безопасно!
Мои книги
Мой инстаграм
Мой канал YouTube
Друзья!
Мои книги "Небесные истории" доступны на сайте Ридеро, а также ЛитРес, Озон, Амазон, Wildberries, Bookmate и других ресурсах.
Ссылка на страничку автора на Ридеро
Ссылка на страничку автора на Литрес
Если материалы блога Вам пригодились, и если у Вас есть такое желание, Вы можете поддержать автора:
Journal information